Великая Борьба
Глава 13. Реформация в Нидерландах и Скандинавии
В Нидерландах папский деспотизм очень рано вызвал самый решительный протест. За 700 лет до Лютера против папы римского бесстрашно выступили два епископа, которые, оказавшись в Риме, увидели истинный характер того, кто сидит на “святом престоле”: Бог “навеки учредил Церковь, Свою царицу и невесту, сделал ее благородной попечительницей Своего наследия; Он увенчал ее венцом и скипетром... а ты, как вор, присвоил себе эти дары. Ты восседаешь во храме, как Бог; вместо того чтобы быть пастырем, ты стал волком среди овец...ты хочешь заставить нас верить, что ты верховный епископ, но ведешь себя, как деспот… Ты должен быть слугой слуг, как ты называешь себя, но стремишься стать господином господствующих… Ты презираешь установления Божьи… Святой Дух созидает все церкви по всей земле… Град Божий, гражданами которого мы являемся, простирается до небес; он больше города, который пророки называли Вавилон; он считает себя Божественным, вознесся до неба и кичится своей бессмертной мудростью и, наконец, не имея на то никакого основания, хвалится, что никогда не заблуждался и не может заблуждаться”.214Герард Брандт, “История Реформации в малых странах”, книга 1, с. 6 ВБ 237.1
Этому протесту из века в век вторили все новые люди. Те первые учители, которые исколесили много стран под вымышленными именами, работали в духе вальденсских миссионеров, проповедуя повсюду евангельскую истину, и проникли в Нидерланды. Их учение быстро распространялось. Они перевели Библию с языка вальденсов на голландский язык, утверждая, что “она принесет огромную пользу, так как там нет ничего легкомысленного, никаких басен, шуток, насмешек, хитростей, но только слова истины; конечно, и здесь встречаются свои сложности, но сущность всего доброго и святого вполне доступна для понимания каждого”.215Там же, книга 1, с. 14 Так писали друзья древней веры в XII столетии. ВБ 238.1
Начались преследования, но, несмотря на пытки и костры, число верующих продолжало возрастать, они мужественно называли Библию единственным непогрешимым авторитетом в вопросах религии, утверждая, что “ни одного человека нельзя заставить верить принуждением, но только проповедью”216Мартин, том 2, с. 87. ВБ 238.2
Учение Лютера нашло благодатную почву в Нидерландах, и там для проповеди Евангелия поднялись искренние и верные его защитники. Менно Симонс был уроженцем одной из провинций Голландии. Воспитанный в римско-католической вере и рукоположенный в священники, он совершенно не знал Библию и не желал читать ее, боясь попасть в сети ереси. Когда однажды у него появилось сомнение относительно преосуществления, он счел это сатанинским наваждением и старался в молитвах и в исповеди освободиться от подобных мыслей, но тщетно. Он пытался легкомысленными развлечениями заглушить голос пробуждающейся совести, но и это не принесло результата. Спустя некоторое время он начал изучать Новый Завет и сочинения Лютера и в конце концов принял реформаторскую веру. Вскоре ему пришлось быть свидетелем казни человека, которому отрубили голову лишь за то, что он принял повторное крещение. Это побудило его обратиться к Библии в поисках решения вопроса о крещении младенцев. В Священном Писании ему не удалось найти ни одного такого случая, напротив, он убедился, что покаяние и вера являются необходимыми условиями для принятия крещения. ВБ 238.3
Менно оставил римскую церковь и всю свою жизнь посвятил проповеди принятых им истин. И в Германии, и в Нидерландах в то время появилось немало фанатиков, распространявших бессмысленные, бунтарские учения, направленные на разрушение общественных устоев и подстрекавшие к насилию и волнениям. Менно предвидел ужасные последствия этого движения и энергично вступил в борьбу с ложными идеями и дикими планами фанатиков. Немало людей, поначалу увлеченных бунтарским учением, потом отказались от своего пагубного заблуждения. Кроме того, было много последователей древних христиан, потомков вальденсов. Среди этих людей Менно и начал свою работу — и с большим успехом. ВБ 239.1
Двадцать пять лет он путешествовал вместе с женой и детьми, перенося большие лишения и трудности, часто подвергая свою жизнь опасности. Он путешествовал по всем Нидерландам и Северной Германии, трудясь главным образом среди простого народа и оказывая далеко идущее влияние. Будучи наделен природным даром красноречия, Менно, хотя и не получил всестороннего образования, был человеком неподкупной честности, душевной чуткости и кротости. Это был серьезный и подлинно благочестивый человек, воплощавший в своей жизни принципы, которым учил людей, и потому пользовавшийся большим доверием. Его последователи, рассеянные повсюду, переносили большие трудности. Они тяжко страдали от того, что их путали с фанатиками-мюнстеритами. Все же, благодаря его трудам и стараниям, многие обратились к Богу. ВБ 239.2
Нигде реформаторское учение не было так единодушно принято, как в Нидерландах, несмотря на преследования, сильнее которых не было ни в одной стране, за редким исключением. В Германии Карл V запретил Реформацию и охотно послал бы всех ее приверженцев на костер, но князья упорно и мужественно сопротивлялись его деспотизму. В Нидерландах же его власть была сильнее, и там непрестанно выходили указы о гонениях и преследованиях. Читать Библию, проповедовать о ней и слушать подобные проповеди, даже просто говорить о ней — все это означало навлечь на себя смерть на костре. Молиться Богу в уединенном месте, а не перед рукотворным изображением, петь псалом — также считалось преступлением, заслуживающим смерти. Даже тех, кто отрекался от своих заблуждений, все равно лишали жизни. Мужчины погибали от меча, а женщин живыми закапывали в землю. Тысячи людей погибли во время царствования Карла V и Филиппа II. ВБ 239.3
Однажды перед инквизицией предстала целая семья, которую обвиняли в том, что она не принимает участия в мессе и молится дома. Когда допрашивали самого младшего члена этой семьи относительно порядка семейного богослужения, то мальчик ответил: “Мы встаем на колени и молимся, чтобы Бог просветил наш разум и простил наши грехи; мы молимся за нашего короля, чтобы все было благополучно в его владениях, а сам он был счастлив; мы молимся о наших городских начальниках, чтобы Бог сохранил их”.217Уайли, книга 18, глава 6 Такие слова глубоко тронули некоторых судей, но в конце концов отец этого мальчика и один из его братьев были приговорены к сожжению. ВБ 240.1
Ярость гонителей равнялась вере мучеников. Не только мужчины, но и нежные женщины и юные девушки проявляли непоколебимую отвагу. “Жены не отходили от костров, в пламени которых гибли их мужья, шепча слова утешения или священными гимнами подбадривая их”. “Юные девушки, которых живыми закапывали в могилу, вели себя так, будто они ложатся спать в собственной спальне; всходя на эшафот или костер, они надевали свои лучшие платья, будто шли не на смерть, а под венец”.218Там же ВБ 240.2
Как и в то время, когда язычники пытались уничтожить Евангелие, пролитая кровь христиан становилась священным семенем. Гонения увеличивали число свидетелей об истине. Из года в год монарх, которого выводила из себя непобедимая решительность народа, продолжал свое страшное дело, но все было тщетно. Наконец, после революции под предводительством благородного Вильгельма Оранского Голландия обрела свободу служить Богу. ВБ 240.3
В горах Пьемонта, на равнинах Франции и берегах Голландии семя Евангелия было полито кровью его учеников. Но в северных странах оно победило мирным путем. Реформаторскую веру в Скандинавию принесли студенты, возвращавшиеся к себе на родину из Виттенберга. Издание сочинений Лютера также способствовало распространению света. Простой, закаленный народ Севера отвернулся от порочности, помпезности и суеверий Рима, чтобы принять чистое и простое учение Библии, дающее жизнь. ВБ 241.1
Таузен, “реформатор Дании”, был сыном крестьянина. Мальчик рано начал проявлять большие способности; он страстно стремился получить образование, но его родители не могли платить за его обучение, и ему пришлось поступить в монастырь. Целомудренность, усердие и честность юноши вскоре завоевали расположение настоятеля монастыря. При проверке знаний он проявил многообещающие таланты, которые в будущем могли послужить Церкви. Было решено дать ему образование в одном из университетов Германии или Нидерландов. Молодому студенту позволили самому избрать место учебы, но с одной оговоркой — кроме Виттенберга. Будущему богослову следует избегать опасной и пагубной ереси — так говорили монахи. ВБ 241.2
Таузен отправился в Кельн, который был в то время и до сих пор является цитаделью папства. Очень скоро мистицизм его наставников стал вызывать отвращение у юноши. Приблизительно в это время он познакомился с произведениями Лютера. Он читал их с удивлением и восторгом и загорелся желанием увидеть реформатора, посоветоваться с ним. Конечно, он рисковал нанести оскорбление настоятелю монастыря и лишиться его поддержки. Вскоре все же выбор был сделан, и спустя некоторое время Таузен стал студентом Виттенбергского университета. ВБ 241.3
Вернувшись в Данию, он снова пошел в свой монастырь. Никто еще не подозревал его в приверженности лютеранству; он не открывал своей тайны, но старался, не затрагивая предрассудков своих товарищей, направить их к более чистой вере и святой жизни. Он раскрывал Библию, объяснял ее истинное значение и наконец начал открыто проповедовать о Христе — единственной надежде грешников в деле оправдания и спасения. Страшен был гнев настоятеля монастыря, который возлагал такие большие надежды на него как на доблестного защитника римской церкви. Таузена немедленно перевели в другой монастырь и заключили в келью под строжайший надзор. ВБ 241.4
К ужасу его новых настоятелей, вскоре несколько монахов объявили себя протестантами. Через решетку своей кельи Таузен рассказывал своим сотоварищам об истине. Если бы эти датские отцы знали, как церковникам следует обращаться с еретиками, то голос Таузена умолк бы навсегда; но, вместо того чтобы отправить его в какую-то подземную темницу, они выгнали его из монастыря. Теперь они были бессильны. Только что вышедший королевский указ брал под защиту всех учителей новой веры. Таузен начал проповедовать. Церкви открылись перед ним, и народ толпами шел послушать его. Другие также проповедовали Слово Божье. Новый Завет, переведенный на датский язык, получил самое широкое распространение. Усилия папства приостановить эту работу привели к ее расширению, и спустя короткое время Дания заявила о принятии протестантской веры. ВБ 242.1
В Швеции молодые люди, наполненные живой водой из виттенбергского источника, поделились этим даром и со своими соотечественниками. Двое из вождей шведской Реформации, Олай и Лаврентий Петри, сыновья кузнеца из Оребру, обучались под руководством Лютера и Меланхтона и, в свою очередь, ревностно проповедовали истину у себя на родине. Подобно великому реформатору, Олай воодушевлял народ своим рвением и красноречием, в то время как Лаврентий, вдумчивый и уравновешенный, как Меланхтон, был более похож на ученого. Оба обладали истинным благочестием, большими теологическими познаниями и несгибаемым мужеством в проповеди истины. Но и паписты не бездействовали. Католические священники настраивали против реформаторов невежественных и суеверных людей. Олай Петри часто подвергался нападениям черни, и несколько раз ему едва удавалось спастись. Тем не менее король с благосклонностью относился к этим реформаторам и покровительствовал им. ВБ 242.2
Под гнетом римской церкви народ влачил нищенское существование. Отчужденные от Писания, имея религию, которая сводилась к внешней символике и обрядности, но не просвещала разум, люди возвращались к языческим ритуалам своих предков-идолопоклонников. Нация разделилась на враждующие партии, постоянная борьба между которыми усугубила всеобщую нищету. Король решил узаконить Реформацию в государстве и Церкви и всячески приветствовал этих способных помощников в борьбе с Римом. ВБ 243.1
В присутствии монарха и правящей верхушки Швеции Олай Петри с величайшим умением защищал учение реформаторской веры в диспуте с католическими богословами. Он заявил, что учение отцов должно приниматься только в том случае, если оно находится в согласии со Священным Писанием; что основные принципы веры изложены в Библии в доступной и понятной форме, так что все люди могут понять их. Христос сказал: “Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня” (Иоанна 7:16), и апостол Павел заявил, что если даже и он начнет благовествовать не то, что он принял от Бога, да будет анафема (см. Галатам 1:8). “Как же тогда, — говорил реформатор, — другие осмеливаются устанавливать догмы по своему усмотрению и навязывать их как нечто необходимое для спасения?”219Уайли, книга 10, глава 4 Он доказал, что постановления Церкви не имеют никакой силы, когда они идут вразрез с заповедями Божьими, и провозгласил великий принцип протестантизма “Библия, и только Библия” как правило веры и жизни. ВБ 243.2
Эта борьба, хотя она мало кому известна, “открывает нам людей, которые были рядовыми в армии Реформации. Они не были малограмотными фанатиками, создающими вокруг себя шумиху. Нет, и еще раз нет. Они глубоко изучили Слово Божье и хорошо знали, как владеть оружием, которое дает им Библия. Что касается их познаний, то они далеко опередили свое время. Если мы обратим внимание только на такие блестящие научные центры, как Виттенберг и Цюрих, и на таких знаменитостей, как Лютер и Меланхтон, Цвингли и Эколампадиус, то нам, конечно, скажут, что это вожди движения, и естественно ожидать от них проявления незаурядного ума и блестящих свершений, но те, кто шел за ними, сильно отличались от своих вождей. Да, все это так, но давайте теперь обратимся к малоизвестным событиям в Швеции, к скромным личностям Олафа и Лаврентия Петри — от учителей к ученикам. Что же мы находим?.. Это ученые и богословы, владевшие полнотой евангельской истины и одержавшие легкую победу над идеологами и лучшими умами Рима”.220Там же ВБ 243.3
В результате упомянутого диспута шведский король принял протестантскую веру, а спустя некоторое время и парламент последовал его примеру. Олай Петри перевел на шведский язык Новый Завет, и, идя навстречу пожеланию короля, братья приступили к переводу всей Библии. Таким образом, шведский народ впервые получил Слово Божье на своем родном языке. Парламент постановил, чтобы во всем государстве служители церкви разъясняли Священное Писание, чтобы детей в школах побуждали читать Библию. ВБ 244.1
Благословенный свет Евангелия постепенно и уверенно рассеивал мрак невежества и суеверия. Освобожденная от римского угнетения, нация достигла небывалого расцвета и величия. Швеция превратилась в один из бастионов протестантизма. Спустя столетие, в час величайшей опасности, эта небольшая и прежде слабая страна, единственная в Европе, осмелилась протянуть руку помощи Германии во время ужаснейшей тридцатилетней войны. Казалось, что вся Северная Европа снова окажется под тиранией Рима, но шведская армия помогла Германии остановить наступление папистов, добиться религиозной терпимости для протестантов — и кальвинистов, и лютеран — и возвратить свободу совести странам, принявшим Реформацию. ВБ 244.2
Chapter 13—The Netherlands and Scandinavia
In The Netherlands the papal tyranny very early called forth resolute protest. Seven hundred years before Luther's time the Roman pontiff was thus fearlessly impeached by two bishops, who, having been sent on an embassy to Rome, had learned the true character of the “holy see“: God “has made His queen and spouse, the church, a noble and everlasting provision for her family, with a dowry that is neither fading nor corruptible, and given her an eternal crown and scepter; ... all which benefits you like a thief intercept. You set up yourself in the temple of God; instead of a pastor, you are become a wolf to the sheep; ... you would make us believe you are a supreme bishop, but you rather behave like a tyrant.... Whereas you ought to be a servant of servants, as you call yourself, you endeavor to become a lord of lords.... You bring the commands of God into contempt.... The Holy Ghost is the builder of all churches as far as the earth extends.... The city of our God, of which we are the citizens, reaches to all the regions of the heavens; and it is greater than the city, by the holy prophets named Babylon, which pretends to be divine, wins herself to heaven, and brags that her wisdom is immortal; and finally, though without reason, that she never did err, nor ever can.”—Gerard Brandt, History of the Reformation in and About the Low Countries 1:6. GC 237.1
Others arose from century to century to echo this protest. And those early teachers who, traversing different lands and known by various names, bore the character of the Vaudois missionaries, and spread everywhere the knowledge of the gospel, penetrated to the Netherlands. Their doctrines spread rapidly. The Waldensian Bible they translated in verse into the Dutch language. They declared “that there was great advantage in it; no jests, no fables, no trifles, no deceits, but the words of truth; that indeed there was here and there a hard crust, but that the marrow and sweetness of what was good and holy might be easily discovered in it.”—Ibid. 1:14. Thus wrote the friends of the ancient faith, in the twelfth century. GC 238.1
Now began the Romish persecutions; but in the midst of fagots and torture the believers continued to multiply, steadfastly declaring that the Bible is the only infallible authority in religion, and that “no man should be coerced to believe, but should be won by preaching.”—Martyn 2:87. GC 238.2
The teachings of Luther found a congenial soil in the Netherlands, and earnest and faithful men arose to preach the gospel. From one of the provinces of Holland came Menno Simons. Educated a Roman Catholic and ordained to the priesthood, he was wholly ignorant of the Bible, and he would not read it for fear of being beguiled into heresy. When a doubt concerning the doctrine of transubstantiation forced itself upon him, he regarded it as a temptation from Satan, and by prayer and confession sought to free himself from it; but in vain. By mingling in scenes of dissipation he endeavored to silence the accusing voice of conscience; but without avail. After a time he was led to the study of the New Testament, and this, with Luther's writings, caused him to accept the reformed faith. He soon after witnessed in a neighboring village the beheading of a man who was put to death for having been rebaptized. This led him to study the Bible in regard to infant baptism. He could find no evidence for it in the Scriptures, but saw that repentance and faith are everywhere required as the condition of receiving baptism. GC 238.3
Menno withdrew from the Roman Church and devoted his life to teaching the truths which he had received. In both Germany and the Netherlands a class of fanatics had risen, advocating absurd and seditious doctrines, outraging order and decency, and proceeding to violence and insurrection. Menno saw the horrible results to which these movements would inevitably lead, and he strenuously opposed the erroneous teachings and wild schemes of the fanatics. There were many, however, who had been misled by these fanatics, but who had renounced their pernicious doctrines; and there were still remaining many descendants of the ancient Christians, the fruits of the Waldensian teaching. Among these classes Menno labored with great zeal and success. GC 239.1
For twenty-five years he traveled, with his wife and children, enduring great hardships and privations, and frequently in peril of his life. He traversed the Netherlands and northern Germany, laboring chiefly among the humbler classes but exerting a widespread influence. Naturally eloquent, though possessing a limited education, he was a man of unwavering integrity, of humble spirit and gentle manners, and of sincere and earnest piety, exemplifying in his own life the precepts which he taught, and he commanded the confidence of the people. His followers were scattered and oppressed. They suffered greatly from being confounded with the fanatical Munsterites. Yet great numbers were converted under his labors. GC 239.2
Nowhere were the reformed doctrines more generally received than in the Netherlands. In few countries did their adherents endure more terrible persecution. In Germany Charles V had banned the Reformation, and he would gladly have brought all its adherents to the stake; but the princes stood up as a barrier against his tyranny. In the Netherlands his power was greater, and persecuting edicts followed each other in quick succession. To read the Bible, to hear or preach it, or even to speak concerning it, was to incur the penalty of death by the stake. To pray to God in secret, to refrain from bowing to an image, or to sing a psalm, was also punishable with death. Even those who should abjure their errors were condemned, if men, to die by the sword; if women, to be buried alive. Thousands perished under the reign of Charles and of Philip II. GC 239.3
At one time a whole family was brought before the inquisitors, charged with remaining away from mass and worshiping at home. On his examination as to their practices in secret the youngest son answered: “We fall on our knees, and pray that God may enlighten our minds and pardon our sins; we pray for our sovereign, that his reign may be prosperous and his life happy; we pray for our magistrates, that God may preserve them.”—Wylie, b. 18, ch. 6. Some of the judges were deeply moved, yet the father and one of his sons were condemned to the stake. GC 240.1
The rage of the persecutors was equaled by the faith of the martyrs. Not only men but delicate women and young maidens displayed unflinching courage. “Wives would take their stand by their husband's stake, and while he was enduring the fire they would whisper words of solace, or sing psalms to cheer him.” “Young maidens would lie down in their living grave as if they were entering into their chamber of nightly sleep; or go forth to the scaffold and the fire, dressed in their best apparel, as if they were going to their marriage.”—Ibid., b. 18, ch. 6. GC 240.2
As in the days when paganism sought to destroy the gospel, the blood of the Christians was seed. (See Tertullian, Apology, paragraph 50.) Persecution served to increase the number of witnesses for the truth. Year after year the monarch, stung to madness by the unconquerable determination of the people, urged on his cruel work; but in vain. Under the noble William of Orange the Revolution at last brought to Holland freedom to worship God. GC 240.3
In the mountains of Piedmont, on the plains of France and the shores of Holland, the progress of the gospel was marked with the blood of its disciples. But in the countries of the North it found a peaceful entrance. Students at Wittenberg, returning to their homes, carried the reformed faith to Scandinavia. The publication of Luther's writings also spread the light. The simple, hardy people of the North turned from the corruption, the pomp, and the superstitions of Rome, to welcome the purity, the simplicity, and the life-giving truths of the Bible. GC 240.4
Tausen, “the Reformer of Denmark,” was a peasant's son. The boy early gave evidence of vigorous intellect; he thirsted for an education; but this was denied him by the circumstances of his parents, and he entered a cloister. Here the purity of his life, together with his diligence and fidelity, won the favor of his superior. Examination showed him to possess talent that promised at some future day good service to the church. It was determined to give him an education at some one of the universities of Germany or the Netherlands. The young student was granted permission to choose a school for himself, with one proviso, that he must not go to Wittenberg. The scholar of the church was not to be endangered by the poison of heresy. So said the friars. GC 241.1
Tausen went to Cologne, which was then, as now, one of the strongholds of Romanism. Here he soon became disgusted with the mysticisms of the schoolmen. About the same time he obtained Luther's writings. He read them with wonder and delight, and greatly desired to enjoy the personal instruction of the Reformer. But to do so he must risk giving offense to his monastic superior and forfeiting his support. His decision was soon made, and erelong he was enrolled as a student at Wittenberg. GC 241.2
On returning to Denmark, he again repaired to his cloister. No one as yet suspected him of Lutheranism; he did not reveal his secret, but endeavored, without exciting the prejudices of his companions, to lead them to a purer faith and a holier life. He opened the Bible, and explained its true meaning, and at last preached Christ to them as the sinner's righteousness and his only hope of salvation. Great was the wrath of the prior, who had built high hopes upon him as a valiant defender of Rome. He was at once removed from his own monastery to another and confined to his cell under strict supervision. GC 241.3
To the terror of his new guardians several of the monks soon declared themselves converts to Protestantism. Through the bars of his cell Tausen had communicated to his companions a knowledge of the truth. Had those Danish fathers been skilled in the church's plan of dealing with heresy, Tausen's voice would never again have been heard; but instead of consigning him to a tomb in some underground dungeon, they expelled him from the monastery. Now they were powerless. A royal edict, just issued, offered protection to the teachers of the new doctrine. Tausen began to preach. The churches were opened to him, and the people thronged to listen. Others also were preaching the word of God. The New Testament, translated into the Danish tongue, was widely circulated. The efforts made by the papists to overthrow the work resulted in extending it, and erelong Denmark declared its acceptance of the reformed faith. GC 242.1
In Sweden, also, young men who had drunk from the well of Wittenberg carried the water of life to their countrymen. Two of the leaders in the Swedish Reformation, Olaf and Laurentius Petri, the sons of a blacksmith of Orebro, studied under Luther and Melanchthon, and the truths which they thus learned they were diligent to teach. Like the great Reformer, Olaf aroused the people by his zeal and eloquence, while Laurentius, like Melanchthon, was learned, thoughtful, and calm. Both were men of ardent piety, of high theological attainments, and of unflinching courage in advancing the truth. Papist opposition was not lacking. The Catholic priest stirred up the ignorant and superstitious people. Olaf Petri was often assailed by the mob, and upon several occasions barely escaped with his life. These Reformers were, however, favored and protected by the king. GC 242.2
Under the rule of the Roman Church the people were sunken in poverty and ground down by oppression. They were destitute of the Scriptures; and having a religion of mere signs and ceremonies, which conveyed no light to the mind, they were returning to the superstitious beliefs and pagan practices of their heathen ancestors. The nation was divided into contending factions, whose perpetual strife increased the misery of all. The king determined upon a reformation in the state and the church, and he welcomed these able assistants in the battle against Rome. GC 243.1
In the presence of the monarch and the leading men of Sweden, Olaf Petri with great ability defended the doctrines of the reformed faith against the Romish champions. He declared that the teachings of the Fathers are to be received only when in accordance with the Scriptures; that the essential doctrines of the faith are presented in the Bible in a clear and simple manner, so that all men may understand them. Christ said, “My doctrine is not Mine, but His that sent Me” (John 7:16); and Paul declared that should he preach any other gospel than that which he had received, he would be accursed (Galatians 1:8). “How, then,” said the Reformer, “shall others presume to enact dogmas at their pleasure, and impose them as things necessary to salvation?”—Wylie, b. 10, ch. 4. He showed that the decrees of the church are of no authority when in opposition to the commands of God, and maintained the great Protestant principle that “the Bible and the Bible only” is the rule of faith and practice. GC 243.2
This contest, though conducted upon a stage comparatively obscure, serves to show us “the sort of men that formed the rank and file of the army of the Reformers. They were not illiterate, sectarian, noisy controversialists—far from it; they were men who had studied the word of God, and knew well how to wield the weapons with which the armory of the Bible supplied them. In respect of erudition they were ahead of their age. When we confine our attention to such brilliant centers as Wittenberg and Zurich, and to such illustrious names as those of Luther and Melanchthon, of Zwingli and Oecolampadius, we are apt to be told, these were the leaders of the movement, and we should naturally expect in them prodigious power and vast acquisitions; but the subordinates were not like these. Well, we turn to the obscure theater of Sweden, and the humble names of Olaf and Laurentius Petri—from the masters to the disciples—what do we find? ... Scholars and theologians; men who have thoroughly mastered the whole system of gospel truth, and who win an easy victory over the sophists of the schools and the dignitaries of Rome.”—Ibid., b. 10, ch. 4. GC 243.3
As the result of this disputation the king of Sweden accepted the Protestant faith, and not long afterward the national assembly declared in its favor. The New Testament had been translated by Olaf Petri into the Swedish language, and at the desire of the king the two brothers undertook the translation of the whole Bible. Thus for the first time the people of Sweden received the word of God in their native tongue. It was ordered by the Diet that throughout the kingdom, ministers should explain the Scriptures and that the children in the schools should be taught to read the Bible. GC 244.1
Steadily and surely the darkness of ignorance and superstition was dispelled by the blessed light of the gospel. Freed from Romish oppression, the nation attained to a strength and greatness it had never before reached. Sweden became one of the bulwarks of Protestantism. A century later, at a time of sorest peril, this small and hitherto feeble nation—the only one in Europe that dared lend a helping hand—came to the deliverance of Germany in the terrible struggle of the Thirty Years’ War. All Northern Europe seemed about to be brought again under the tyranny of Rome. It was the armies of Sweden that enabled Germany to turn the tide of popish success, to win toleration for the Protestants,—Calvinists as well as Lutherans,—and to restore liberty of conscience to those countries that had accepted the Reformation. GC 244.2