Дар пророчества в Писании и истории

Дар Пророчества: Рабочее Определение

Прежде чем рассматривать позицию мыслителей из других групп на предмет присутствия Духа вне церковной власти, мы отвлечемся на серьезный вопрос, лежащий в основе споров о том, у кого есть дар пророчества, и дадим определение пророчеству. Общая черта, отмеченная всеми рассмотренными выше христианами, касающаяся роли пророка, - это провоз-глашение/учение/проповедь об Иисусе как о Мессии. Она лежит в основе понимания мужами апостольскими авторов еврейского Писания как «хри-стианских» пророков и того, как они обозначали апостолов - авторов тех документов, что стали Новым Заветом. Это христологическое определение было центральным для аргументации последующих поколений христиан. В христианстве истинный пророк живет и учит так, как жил и учил Иисус. ДпП 280.2

Однако существование конкурирующих ответов о том, чему учил Иисус и как Он жил (кем Он был), привело к узкому определению дара пророчества. На основании предостережений о лжепророках, данных Иисусом и Его апостолами, сразу было обозначено - не все, кто заявляет, что видел Бога, имеют на самом деле Божественную весть. Таким образом, христианские авторы, подталкиваемые необходимостью различения истинных и ложных пророков, выработали систему, которая была нацелена на прямой контакт с Иисусом через апостольскую преемственность. На этом раннем этапе апостольская преемственность была не такой, какую мы знаем в средневековой католической церкви. Как мы попытались показать, аргументация для нее была в том, что существовала тесная связь Божественных вестей с Иисусом. Это был христологический принцип толкования еврейского Писания. Последствием этого принципа было то, что христиане стали считать, что истина кроется в верной (христологической) экзегезе ²¹, которая была передана от Самого Иисуса. Но какова же роль пророка в Новом Завете? ДпП 280.3

Это законный вопрос, потому что мужи апостольские заявляли, что получили истину от самих апостолов (особенно в Новом Завете, но не ограничивается им). Рассматривая все случаи использования корня prophe- в Новом Завете, мы находим, что большинство этих использований связаны с еврейским Писанием, говорящим о событиях в жизни Иисуса. В таких случаях оттуда часто цитируется отрывок. Таким образом, пророк был глашатаем истины. Это широкое определение применяется и к людям времени Иисуса, когда новозаветные авторы называют некоторых Его последователей или верующих пророками ²². Они - глашатаи/учителя/ проповедники, посланные Богом (апостолы) к человечеству. Как раскрыто во 2 Петр. 1:21, самом ясном отрывке во всем Новом Завете на эту тему, пророки - это Божьи люди, водимые Святым Духом, изрекающие Боже-ственные вести. Аспект провозглашения является базовым для пророка, как мы видим из того, что это слово используется в отношении языческого философа в Тит. 1:12 и странствующих проповедников в целом, как в Мф. 10:41 и Деян. 15:32. ДпП 281.1

Только в некоторых случаях они действительно предсказывают будущее или творят чудеса (Ин. 6:14 - Иисус умножает хлебы и рыбу; Ин. 9:17 - Иисус отверзает очи слепому; Деян. 11:25 - Агав предсказывает голод). Пророки часто связаны с теми, кто послан Богом (апостолами), и учителями (см. Мф. 10:40, 41; Лк. 11:49; Деян. 13:1; Еф. 2:20; 3:5; 2 Петр. 3:2; Откр. 18:20). Такое сочетание духовных даров пророк/апостол/учитель может указывать, что список даров, перечисленный в 1 Кор. 12, имеет пересекающиеся функ- ции ²³, что точно соответствует тому, как обрамляется дар пророчества в Дидахе. Это предполагает, что объединение этих даров (пророка/проповедника/учителя) мужами апостольскими имеет новозаветную основу. ДпП 281.2

В отношении лжепророков в Новом Завете меньше ссылок. Они явно являются людьми, искажающими истину. Во 2 Петр. 2:1 и 1 Ин. 4:1-3 эти искажения связаны с воплощением Иисуса как Мессии от Бога (христо- логический принцип). Только Деян. 13 называет и дает описание поведению лжепророка. В Деян. 13:6-13 Вариисус (Елима) назван лжепророком и волхвом (magon pseudoprophētēn), мешавшим проповеди Павла и Варнавы, которые названы пророками и были посланы Святым Духом (ст. 1-4). Другие новозаветные ссылки являются просто предупреждениями о существовании лжепророков, которые в целом искажают учение Бога/Иисуса (см. Мф. 7:15; 24:11; Мк. 13:22; Лк. 6:26; Откр. 16:13; 19:20; 20:10). ДпП 282.1

Исходя из рассмотрения всех этих текстов, общее понимание пророка в Новом Завете - это то, что он является глашатаем или учителем. Истинный пророк учит Божественным откровениям (истине), а лжепророк провозглашает ложь. Это широкое определение уходит своими корнями в еврейское Писание и разделяется мужами апостольскими. Единый нюанс христианских авторов заключается в том, что истина определяется в отношении к Иисусу как Христу (христологический принцип). Это понимание статуса пророка связано с 1 Кор. 14:37, 38; 15:1, 8, где Павел утверждает, что истинный пророк должен согласиться с ним, поскольку он видел воскресшего Христа. Нетрудно представить, как Ириней и другие поместили дар пророчества в рамки как касающийся только апостольской церков-ной власти, которая сохраняла истинное прочтение еврейского Писания. И вновь это не является полностью оформленной доктриной апостольской преемственности епископов, что была развита в средневековой католической церкви, но это как раз ее начало. ДпП 282.2

Данная концепция традиции истины, которая существовала на протяжении истории со времени Иисуса, также оспаривается А. Г. Даниэль- сом, который отвергает назначенных епископов и считает странствующих пророков Божественными вестниками. Необходимо сделать несколько замечаний о его подтверждении существования дара пророчества после новозаветного времени. В главах 17-19 своей книги Даниэльс дает историческое описание послеапостольского христианства. Он отмечает, что дар пророчества находился в презрении у церковной власти основного христианского течения, поскольку истина была привязана к иерархическим и совершенно «непогрешимым толкователям Писания, они были единственным источником, по которому свет мог прийти в церковь» ²⁴. Это совпадает с нашим анализом древних источников. Учитывая этот нюанс, апостольская преемственность в ее ранней фазе (второй век) была связана с христологической интерпретацией Писания и была герменевтическим выбором, который, кажется, отстаивает Даниэльс. ДпП 282.3

Одним из недостатков ²⁵ работы Даниэльса является то, что он слишком быстро предполагает родство с любым христианским деятелем, расходящимся с Римом. Поскольку были люди, заявлявшие, что имеют Духа, «это предоставляло убедительное свидетельство, что христианская церковь II века [и, соответственно, на протяжении остальной истории] все еще имела духовные дары, такие как были даны апостолам и обращенным ими людям в первом веке» ²⁶. Хотя Павел наставляет свою общину не угашать Духа (см. 1 Фес. 5:20), в церковь проникали лжепророки, которых требовалось разоблачать. В отличие от реакции Киприана на «пророчицу”, Даниэльс не склонен быстро отвергать тех, кто заявлял о том, что являлся пророком. Обратите внимание на его оценку Новатиана ²⁷. ДпП 283.1

«Новатиан проявил смелость, порвав с официальной христианской церковью, начался кризис, многие заняли сторону этих реформаторов. Истинно его вел Бог. Такая мужественная преданность учениям Христа и апостолов оставляла открытой дверь для проявления пророческого дара. Нужно также помнить, что преемники новатиан под разными именами продолжали свое существование до Реформации XVI века» ²⁸. ДпП 284.1

Подобным образом Даниэльс утверждает, что монтанисты, донатисты и вальденсы ²⁹ (все они) имели дар пророчества, так как порвали с официальной христианской церковью (Римом). Опасность этой методологии заключается в том, что она создает явную дихотомию истины и заблуждения между учениями того, что стало впоследствии католической церковью (ложными) и учениями парацерковных движений (истинными). Оценка их всех в свете «движения”, в ортодоксальном адвентистском понима нии не похвальна ³⁰. Однако потом он описывает монтанистов как движение с «горячим желанием» духовного обновления. Писание, протестанты и позднее адвентисты были согласны и не согласны с ними. У них были свои озарения и падения. Монтанисты, новатиане и вальденсы были не во всем правы, но и католическая церковь не во всем ошибалась. Джордж Райс в своем историографическом обзоре дара пророчества в «Настольной книге богословия адвентистов седьмого дня” улавливает это напряжение. Сначала он называет монтанистов «первым церковным неопятидесятни- ческим движением”. «Целью этих ранних приверженцев является то, чтобы вернуть в церковь ее изначальную простоту, снова испытать charismata (духовные дары) и иметь уверенность в присутствии и водительстве Святого Духа» ³¹, - это нечто достойное подражания. ДпП 284.2

Истории исследований Даниэльса и Райса являются примером того, как этот духовный дар понимается в адвентизме, который пытается сбалансировать библейские предупреждения о лжепророках в последние дни со свидетельством Писания о продолжении действия духовного дара, как обещано в Иоил. 2:28, 29, в Деян., 1 Кор. 12 и Откр. 12:17 и 19:10. Это является трудной задачей. Она подобна тому, что мы выше говорили об анализе Келли по поводу установления ранней церковью «правила веры”. Решение, принятое против ложных проявлений, является герменевтическим выбором, который установит параметры для оценки истины ³². ДпП 285.1